Калейдоскоп сердца: Что значит имя?
Раз в год я читаю лекцию четверокурсникам медицинской школы университета Хиросаки (Hirosaki). Всего месяцы отделяют их, прослушавших уже половину из числа наиболее специализированных лекций, от интернатуры в клинике. Обычно я выступала с лекцией под названием «Нельзя выучить психиатрию на лекциях», но в этом году я изменила название на «Новая депрессия».
В последнее время т.н. «новая депрессия» весьма живо обсуждается на радио, ТВ и в журналах. Согласно этим трём источникам, симптомы варьируются в зависимости от ситуации, но в целом человек падает духом, ему не хочется работать, он теряет силы и становится раздражительным.
Состояние больного, как правило, улучшается, стоит ему сделать перерыв в работе – причём улучшается настолько, что человек может даже уйти в отпуск или стать волонтёром. Более того, не появляется типичное для обычной депрессии самобичевание. Напротив, человек склонен обвинять в происходящем «плохое начальство» и другие внешние силы. Вот эти два момента и привели к появлению слова «новый» перед словом «депрессия».
И всё-таки, на самом ли деле это новый вид депрессии? Или это какое-то другое психиатрическое заболевание? Или это просто разновидность зависимости от других, или эгоизм? Мнения профессионалов разошлись.
Когда в ходе лекции я описала различия между обычной и «новой» депрессией, один студент поднял руку и спросил: «Всем нам хочется узнать, как по-вашему, эта «новая» депрессия настоящее заболевание или нет?».
Тут мой интерес оказался задет, и я переадресовала вопрос аудитории. Около 2/3 студентов считали, что это не настоящее заболевание. Я предположила, что по мнению студентов, находящихся под гнётом сложных лекций и множества экзаменов, кто-то, взявший отгул и отправившийся на кулинарные курсы в Лондон, вовсе не выглядит «подавленным».
«Я поняла», – подвела итог я. – «Похоже, большинство считает, что это не настоящее заболевание». Затем я задала следующий вопрос, который, казалось, их озадачил: «Возможно, эти люди берут отгул не потому, что им так хочется, а потому что так они просят о помощи. Если новая депрессия это не настоящее заболевание, значит, докторам не стоит об этом волноваться?».
Аудитория так и не пришла к единому решению, многие студенты то и дело меняли мнение: «По правде говоря, эти люди должны сделать что-то сами… нет, не подходит», «Может быть, их семьи или частные семинары могли бы… Нет, погодите-ка! Быть может, самое правильное это сходить к психиатру?».
Вот именно. В психиатрии мы практически никогда не можем заявить кому-либо: «Нет, это вовсе не болезнь. До свиданья!». Пока есть люди, потерявшие душевное равновесие, люди, которым требуется помощь, даже если для их ощущений нет официального названия, мы, психиатры, должны приложить все усилия, чтобы помочь им.
К тому же, в разное время и в разных обществах по-разному относились к умственным заболеваниям: что-то считалось за таковые, а что-то нет.
Так что я полностью уверена, что те студенты, что ломали голову на лекции, является ли «новая депрессия» настоящим заболеванием, станут хорошими докторами – благодаря затраченным усилиям.
: Rika Kayama для Mainichi Japan, 11.12.2011
Перевод на русский: Кальчева Анастасия для «Fushigi Nippon / Новости из Японии», 14.12.2011