Генеральский храм на Журавлином холме
Сегодняшние любители экзотических направлений будзюцу утверждают, что «спецификой этой школы было развитие исключительной силы руки и сверхзакалка ударных поверхностей, что, якобы, позволяло пробить стальную пластину панциря. Источники сообщают, что когда непобедимый военачальник конца XII века Минамото Ёсицунэ увидел работу мастера сёсё-рю, то был потрясен до глубины души. Скорее всего, в Сёсё-рю имели место шаолиньские жёсткие техники, доселе не известные в стране Восходящего Солнца».
Так это или нет, мы никогда не узнаем, хотя даже если это и правда, крайне сложно поверить в то, что целая армия самураев научилась пробивать руками доспехи (к тому же стальных у айну явно не было), да еще и предпочла такую технику владению широким арсеналом холодного оружия – от лука со стрелами до меча. Да и вряд ли даже такой изощренной техникой можно было «потрясти» Ёсицунэ, учителем которого мифы называют самого демона Тэнгу.
Гораздо более правдоподобно выглядят сведения о том, что спустя триста лет после основания Мусо кандзэ-рю, 27-й по счету патриарх этой школы – самурай по имени Мори Ухэйта Кунитомо встретился в поединке по сумо (тогда эта борьба, кстати, единственная в Японии сохраняющая статус Кокуги – национального спорта, выглядела несколько иначе, чем сегодня) с борцом по имени Дзётаро. Устраивал турнир вовсе не Минамото Ёсицунэ, а его брат и убийца – всесильный сёгун Минамото Ёритомо, и, разумеется, в Цуругаока Хатимангу. Говорят, что если тот бой и можно было назвать упорной схваткой, то исключительно по причине сильного характера буддийского монаха Дзётаро и его умению «держать удар». Лишь оказавшись на полу в семнадцатый (!) раз, он признал свое поражение. Правда это или нет, но говорят, что шок от схватки усиливала заметная разница в физических параметрах между массивным и высоким Дзётаро и невысоким крепышом Мори.
