Инцидент с “Марией Луз”
Губернатор Канагавы был категорически против того, чтобы предпринимать какие-либо действия против капитана перуанского судна. За неимением собственного дипломатического представительства Перу пользовались поддержкой США, которые неплохо наживались на формально запрещенном бизнесе. Злить Америку – зело неполезно и опасно для Японии, считал господин Муцу. А китайцам все равно не поможешь.
Министр юстиции столь же категорически возражал, что позволять подобное обращение с людьми – совершеннейший беспредел. Что безнаказанность ведет к худшим преступлениям. И после китайцев следующими могут оказаться и японцы, потому что гарантий при такой зависимости от Запада нет никаких. И вообще, там же женщины и дети!
Конец спору положил принц Сандзё, приказав министру иностранных дел Соэдзиме начать дело против капитана Херреры.
Возмущенный Муцу Мунэмицу хлопнул дверью, заявив, что он не желает быть свидетелем унижения Японии в этом споре по столь незначительному поводу. И сложил с себя полномочия губернатора Канагавы.
“Мария Луз” была арестована и блокирована в порту Иокогама. По приказу Соэдзимы инспекторы посетили судно и запротоколировали ужасные условия содержания китайских рабочих, получили показания о том, что все они захвачены и удерживаются на корабле против своей воли, что никто из них не знал об условиях подписанного контракта. Дело было передано на рассмотрение выполняющего обязанности губернатора Канагавы Оэ Таку, которому на тот момент было 27 лет.
Несмотря на свою репутацию ксенофоба, Оэ вынес решение о нелегальной деятельности капитана “Марии Луз”, незаконном захвате и удержании им граждан Китая. Об этом решении были проинформированы все страны-участницы договора об экстратерриториальном статусе порта Иокогама.
Все страны-участницы (за исключением Великобритании) ожидаемо возмутились. Кто дал право японцам судить иностранца в экстерриториальном порту?!
Однако, министр иностранных дел Соэдзима при одобрении остального правительства поддержал решение Оэ Таку.
И 30 августа 1872 года Оэ вынес постановление об освобождении всех содержавшихся на “Марии Луз” китайских рабочих.
Но Рикардо Херрера сдаваться не собирался. Он нашел в Иокогаме британского законника Ф.В.Диккенса, который не только хорошо говорил по-японски, но и даже переводил японскую поэзию. Британец вчинил японскому губернатору Оэ встречный иск:
Во-первых, в самой Японии существует система кабальных контрактов, аналогичных тем, которые были подписаны китайцами. Стало быть, с точки зрения японских законов никакого преступления капитан Херрера не совершал.
Во-вторых, даже если считать закабаление китайцев преступлением, оно было совершено в Макао, которое находится в юрисдикции Португалии. Значит, Херреру должен судить португальский суд, а никак не японский. И Диккенс предъявил письмо португальского посла в Японии, подтверждающее его выводы.
Оэ Таку мог с полным основанием умыть руки. Против лома нет приема. Но видимо, решил, что начинать не соглашаться с более сильным противником надо либо сейчас, либо никогда. И 26 сентября вынес вердикт: “Капитан Херрера нарушил не японский, а международный закон о запрете работорговли и кабальных договоров. А поскольку Иокогама – экстерриториальный порт, то по международному праву Херрера – преступник. Китайские рабочие должны быть возвращены на родину, а захвативший их капитан арестован и подвергнут наказанию”. В ту же ночь Рикардо Херрера бежал из Иокогамы в Шанхай, бросив “Марию Луз” и остальную команду.
Международное сообщество, однако, осталось очень недовольно таким поворотом дела. И заявило свои претензии японскому правительству, подкрепив их официальным протестом Перу. Тогда Япония решила обратиться к нейтральной в данном конфликте стороне. В качестве арбитра был выбран российский царь Александр II. В июне 1873 года официальный запрос был отправлен. Все переговоры с российской стороной вел Тэрасима Мунэнори, который получал образование в Лондоне вместе с группой студентов, отобранных еще правительством Токугава, объездил пол-Европы и посещал Россию.
И в июле 1875 года русский царь Александр II подписал свое согласие с позицией Японии.
Китайские рабочие были возвращены в Китай. Правительство Империи Цин выразило свою благодарность Японии. И даже торжественно вручило министру иностранных дел Японии Соэдзима Танэоми особый тайхай, где эта благодарность была увековечена.
В самой же Японии, помимо очевидной гордости от выигранного дела, инцидент “Марии Луз”, наконец спровоцировал принятие закона, запрещающего кабальные договоры и неравноправие отдельных групп населения (прежде всего буракуминов, проституток и прочих подневольных изгоев общества).
Автор: Евгения (zajcev_ushastyj), 17.01.2013
Страницы: 1 2