Набеленные красавицы Киото
Великолепный наряд Тэрухины — это не тот случай, когда подружка невесты превосходит невесту. Новички традиционно наряжаются более цветисто и ярко, чем более опытные, признанные гэйко. Тэрухине всего 18, она присоединилась к окия два года назад, исполняя свою мечту, которая была вдохновлена майко, пришедшей в школьный класс. Как ученица, она проводит дни в обучении танцу, икэбане, японскому барабану и сямисэну, трёхструнной лютне, все гэйко должны изучить игру на нём в совершенстве. «Это веселее, чем я думала», — настаивает она, подбирая английские слова.
Присутствие майко не означает скидки для господина Нагаты. Вообще, один мой японский друг предположил, что гости о-тя-я могут платить больше за майко, несмотря на относительный недостаток умения и опыта (Прим. пер.: время ученицы вдвое дешевле времени гейши. В Токио учениц поэтому называют 半玉 (хангёку, половинная ценность).). Я вряд ли смогу задать такой грубый вопрос моим конферансье, но если основываться на том, что я уже видел, это звучит правдоподобно. Девичья сексуальность ценится здесь настолько, что легко может шокировать туристов. Нарисованные неполовозрелые нимфы нарисованы повсюду и демонстрируются без стыда, а в VIP-комнату в зале патинко могут зазывать милые ученицы средней школы, одетые в короткие юбки и мягкие сапоги до колена.
Ослепляющий костюм Тэрухины, который она вскоре снимет навсегда, может отражать эту краткую вспышку девственной красоты. И, хотя утончённый спонсор о-тя-я предпочтёт компанию взрослых гейш, меня бы не удивило, если бы компания менее опытной Тэрухины оказалась дороже.
Цену я не узнаю никогда, так как господин Нагата отказывается сказать. Но японские знакомые предположили, что 5000 долларов было бы довольно ожидаемо. Господину Нагате были предложены разнообразные варианты времяпрепровождения, включая традиционные игры, в которые гэйко играют с гостями. Он выбрал для нас показательный пример — танец, беседа, гэйко, майко. Соответственным будет и счёт (Прим. пер.: стоимость двухчасового вечера для троих человек с одной гейшей в Киото стоит около 1400 долларов США.).
Я не знаю, что было в меню, но точно знаю, чего там не было. Если вы хотите секса, то Итирики — неподходящее место. В иных районах Киото вы можете найти его гораздо проще, и это будет стоить намного дешевле. Хотя многие гэйко и майко являются любовницами богатых меценатов, западный образ гейш-проституток значительно потускнел. Тем не менее, услышав, какие фантастические суммы платят за развлечение в о-тя-я, можно решить, что всё должно быть разрешено. С другой стороны, учитывая, что цены рынка сексуальных удовольствий — лишь малая толика того, что заплатит господин Нагата, ясно, что в Итирики должно продаваться нечто совершенно из другой области. В любом случае, мой собственный опыт доказывает абсолютную целомудренность. Не без возбуждения, но целомудренность.
Неожиданно хозяйка Итирики заходит к нам, чтобы засвидетельствовать своё уважение лично. Кёко Сугиура — приятная женщина, вероятно, на пятом десятке, с короткой стрижкой, одета она в белое с серым кимоно. Она присоединилась к Итирики 19 лет назад, выйдя замуж за сына хозяйки. Каори переводит, что госпожа Сугиура напоминает нам о том, что в Итирики нельзя забежать на огонёк. Желающие пытаются купить право войти пачками денег, но это бесполезно. Мы здесь только благодаря щедрости господина Нагаты — его деньги будут с благодарностью приняты. Госпожа Сугиура объясняет это с доброжелательной улыбкой, а её манеры указывают на то, что мы, несмотря на это, почётные гости. Во всяком случае сейчас.
Господин Нагата кивает в подтверждение. Он хорошо знает Гион и говорит, что Итирики — лучший о-тя-я. С чем ему очень повезло, говорит он со смешком, так как будь Итирики худшим из домиков гейш, у него не было бы выбора — тратить деньги здесь, либо сидеть дома. В о-тя-я не только сложно попасть, из них потом сложно уйти. Пьяница может бывать то в одной пивнушке, то в другой, но гости о-тя-я замкнуты в отношения, которые традиционно моногамны. Компания господина Нагаты спонсировала Итирики задолго до него. Когда он пришёл в фирму, он пришёл в Итирики, навсегда.
Я принёс с собой свою книгу «Мемуары гейши», мне было интересно, что скажут обитатели современного Гиона. Хозяйка Итирики знакома с книгой и с главным источником Голдена, бывшей гейшей Минэко Ивасаки. Ивасаки недавно подала в суд на Голдена, обвиняя его в разглашении личной информации. Госпожа Сугиура считает, что иск не обоснован: «Карьера началась после войны, а действие романа, в основном, происходит до войны. Никто бы и не подумал, что книга о Минэко».
Как я понимаю из того, что говорит Каори, мнение госпожи Сугиура о «Мемуарах» — презрительное. Она указывает на то, что автор никогда не был внутри Итирики. Никто в Гионе не интересуется книгой, утверждает она. Возможно, но Комомо читала её: «Я Комомо, а не Хацумомо, — смеётся Комомо, — Она жестокая!».
Комомо, внешне наименее впечатляющая из трёх, дополняет свою относительно простую внешность опытом и манерами. Её присутствие, возможно, имело отношение к её английскому. Хотя она не говорит свободно, но владеет языком лучше остальных. Остальные таланты проявляются позже.
Комомо, Юико и Тэрухина ненадолго выходят из комнаты. Комомо возвращается с сямисэном, который относит в дальний угол комнаты, и садится подле него. Теперь входят Юико и Тэрухина, у обеих в руках по два конических диска, покрытых розовыми цветочками. Комомо начинает играть трепещущий ритм, а остальные исполняют танец. Песня называется «Цветочные шляпы», а выступающие танцуют без эмоций. Чувства передаются движениями, а не гримасами.
Следующая песня вызывает у Каори вздохи — её мать пела эту песню много лет назад. Юико и Тэрухина скользят в печальном па-де-дё, Комомо поёт о жизни в Гионе — боль и скорбь, незаметные под белой краской. «Гион, канасий дарари но оби ё»; Гион — как печально стелющийся позади майко пояс (Прим. пер.: припев этой песни — «Гион, койсия дарари но оби ё». «Канасий» — печальный, «койсий» — возлюбленный).
После громких аплодисментов выступающие возвращаются к своим ролям за столом. Господин Нагата выпил сакэ и выглядит как дома. Я пытаюсь поговорить с моими экзотическими соседками, но мне часто требуется перевод Каори и Комомо, и в общем шуме разговор часто не клеится: я задаю вопрос о го, а получаю ответ о гольфе. Большинство сказанного проходит мимо меня как вода, омывающая утопленника. Позже я узнал, что рядом со мной проходили ещё несколько вечеринок, например, Каори весь вечер храбро отражала отеческие вопросы господина Нагаты о природе наших с ней отношений.
Сакэ и беседа — главные элементы искусства гейш. Говорят, что гэйко высшего класса развлекает интеллектуальным юмором и шармом, а менее талантливая будет заливать клиента сакэ, пока интеллект и шарм не станут не нужны. Всё это заставляет пожалеть моих новых друзей, так как я представляю худший кошмар гэйко: не говорю по-японски и не пью. Японский эквивалент трезвеннического Святого Патрика.
Тем не менее, мы старались найти общую почву. Я говорил о своём удивлении захватывающей дух скоростью и энергией Токио, упомянув, что в японской столице живёт столько же людей, сколько во всей моей стране, а так как я из Канады, гэйко заверили меня, что искренне хотят посмотреть на Ниагарский водопад.
«Я люблю Аланис Морисетт, — говорит Комомо, показывая знания канадской поп-сцены, — Однажды я пропустила занятия перед важным экзаменом, чтобы сходить на концерт Брайана Адамса».
Юико и Тэрухина тоже высказывают своё восхищение ванкуверским рокером. И я, к своему ужасу, начинаю рассказывать им о том, как как-то раз в ресторане он сидел за столиком позади меня. Чёрт, ну нет здесь особого разнообразия тем для разговоров.
Но сплетни о знаменитостях невообразимым образом подошли в качестве темы. В каком-то смысле Итирики — это «Новости о звёздах». Современное почитание славы породило целую нацию, которая впадает в беспамятство от краткой встречи с Брэдом Питтом. А аура и зрелищность мира гэйко заставляли меня жаждать любого контакта, создания любой связи с этими женщинами. Их работа — развлекать, и из-за продолжительной обречённой болтовни, я неуместно переживаю, что им со мной скучно.
Беседа продолжается посредством простых предложений и перевода. Но я так занят преодолением языкового барьера, что вскоре осознаю, что пропустил ещё один залив шириной с океан: нас с этими юными женщинами разделяют пять президентов США (я родился при Эйзенхауре, они — при Рейгане). И за впечатляющей внешней стороной этой встречи с живыми воплощениями японской истории — флирт с тинейджерами. Недооценённый за веками традиций и под весом исчезающего наследия нации, но…
Тэрухина садится сзади меня, и начинает тыкать пальцами в мой репортёрский блокнот. Перелистнув на последнюю страницу, она рисует сердечко. Потом касается пальцем своих ярко накрашенных губ и переносит алое пятнышко на бумагу, раскрашивая сердечко. «Секрет», — говорит она мне.
Я впечатлил Тэрухину часами с Брюсом Ли, которые купил в Токио — у него вращаются нунчаки. Она в ответ показывает свои сокровища с императорской утончённостью: один воротничок её кимоно стоит, наверное, тысяч пять, а украшение на поясе с драгоценными камнями — бриллиантом и рубином, — одно из самых ценных приобретений её окия, стоит, наверное, пятьдесят тысяч долларов. Но она показывает мне не их. Часы с Брюсом Ли требуют адекватного ответа. Она гордо показывает свои часы с Hello Kitty и цепочку для ключей с Тинтином. А потом восхищается моим бумажником с Астробоем, который я купил в Гиндзе. Нас не разлить водой.
Пять или десять штук баксов за комплименты Брайану Адамсу и ниагарским водопадам? Они сюрреалистично высокого уровня, но наслаждаться ими удобнее, когда платят из чужого кармана. Но я хотя бы начинаю понимать, за что платят в Гионе. И это не секс — его нет и в помине, хотя он может выглядывать из выемки для ног, или высовываться из той розовой полоски кожи. Нет, это шанс флиртовать с супергероем, чьи суперсилы относятся к обаянию: Капитан Кокетка, Султанша Соблазнения, она смотрит только на меня сегодняшним вечером.
Но вот знак блестящих карьерных перспектив Тэрухины: она смотрит и на Каори. Не знавшая о наших отношениях поначалу (Нас рассадили по разным концам стола), Тэрухина быстро догадалась о них, и пытается расслабить Каори. Когда Каори невинно спрашивает, что Тэрухина нарисовала в моём блокноте, майко показывает своё произведение с дружеским смехом. Вот и цена нашего маленького секрета.