Кем же я был: возлюбленным, другом или просто потенциальным учителем английского?
Я не понимаю японцев. Простите за грубую аналогию, но изучение японцев сродни изучению какого-то экзотического вида в естественной среде обитания. Вы можете посвятить всю свою жизнь изучению выбранного предмета, но в конечном счёте они выкинут что-нибудь эдакое, что вас удивит и оставит в тупике.
Такой вывод следует из ссоры, случившейся недавно между мной и одной японской подругой. Мы с ней – назовём её Юко – знали друг друга практически два года и всё было замечательно. У нас во многом совпадали вкусы и я считал её очень прогрессивной, дружелюбной по отношению к иностранцам японкой; очень внимательной, с хорошим чувством юмора и большой умницей. Я знал, что какое-то время она провела за границей, но лингва-франка для нашей дружбы был скорее японский, нежели английский.
Пару недель назад я отправил Юко сообщение, что собираю друзей на выходных на посиделки. Представьте только, как я удивился и насколько был сбит с толку, когда в ответ мне пришёл внушительный труд на английском языке. Тщательно изучив текст, я был вынужден признать, что для человека с небольшим опытом в английском языке он был составлен очень даже неплохо. Я не пытался уловить смысл, меня больше волновало то, как мне на это ответить?
Чем больше я над этим думал, тем больше становилось ясно, что буквально у всех моих японских друзей, буквально во всех моих взаимоотношениях в той или иной степени всплывала мысль о практике английского языка со мной в главной роли. Об этом упоминали небрежно во время просмотра какого-нибудь американского фильма или стратегически – в ходе обсуждения культуры. Иногда это была дружеская просьба, иногда – больше походило на злобный ультиматум: или учи меня английскому, или мы больше не друзья. Некоторые даже предлагали заплатить мне, что наводило на мысли, что меня пытаются использовать, и заставляло меня чувствовать себя грязным.
По профессии я вовсе не преподаватель английского и большинство моих японских друзей знают, что я понятия не имею, как учить чему-либо, особенно английскому, который я всегда просто знал – этого никак не выразить словами, не объяснить. И тем не менее где-то внутри у японцев сидит представление, что можно легко выучить иностранный язык, общаясь с теми, кто на нём говорит.
Что касается Юко, то тут меня изумил тот факт, что она никогда не выказывала ни малейшего интереса к изучению английского, не пыталась общаться на нём. Я восхищался ею, поскольку ей удалось поладить с иностранцами, общаясь с ними на своём родном языке – и это в стране, где много таких людей, которые не хотят иметь ничего общего с гайдзинами. И вот затем появляется эта «рукопись» от Юко на вполне сносном английском и переворачивает всё моё представление о ней с ног на голову. В голове немедленно начали роиться вопросы: Меня используют? Этого она и добивалась всё это время? Мой японский не так уж и хорош?
По опыту знаю, что люди гордятся тем, что освоили иностранный язык. Посадите в одну комнату двух иностранцев, утверждающих, что могут бегло говорить по-японски, и буквально полетят искры. Я из того же теста. Всякий раз, когда в ходе беседы японец неожиданно переходит с японского на английский, я воспринимаю это как оскорбление. Я горжусь тем, чего я достиг в изучении японского, но время от времени японцы как будто не замечают моих усилий и потраченных средств.
Над тем, как ответить Юко, я думал долго и упорно. Я не хотел общаться с ней на английском. Мы уже порядком обсудили всё на японском и я считал, что такое внезапное переключение на другой язык может изменить всю динамику наших с ней отношений. Мне не хотелось, чтобы она подумала, что её английский недостаточно хорош, но при этом мне не хотелось, чтобы английский стал новым стандартом в наших отношениях. Мне не хотелось, чтобы она задавала такие вопросы по грамматике, на которые я не смогу ответить. Мне вовсе не хотелось проходить через тонкий процесс принятия решения, когда стоит её поправить, а когда можно не обращать внимания на ошибки. Внезапно я ощутил, что наша дружба оказалась перед пропастью превращения в учителя и ученицу.
Покрываясь холодным потом, я отбил сообщение на английском, желая быть честным: «Прости, но мы можем общаться друг с другом на японском? Я не хочу усложнять наши отношения».
Неверный ответ. Ответ на моё сообщение был быстрым, кратким и ледяным: «Вакатта». «Поняла».
Полагая, что я мог вообразить себе слишком много, я отчаянно попытался защитить свою позицию и предотвратить конфликт, но было слишком поздно. Пара коротких перепалок позже и наша дружба в значительной степени подошла к концу.
Полный разгром заставил меня задуматься об отвратительных двойных стандартах, с которыми в Японии зачастую сталкиваются иностранцы: японцы, с которыми мы встречаемся и общаемся, ждут, что мы поймём и примем их культуру и образ жизни, и параллельно с этим будем служить неистощимым фонтаном знаний о нашей собственной культуре, которым они вольны наслаждаться всякий раз, как только заблагорассудится.
От нас – самым различным образом – ожидается исполнение роли символического иностранца: поступать по-иностранному, говорить на иностранных языках и посвящать японцев в тонкости общения с иностранцами, стараясь при этом никоим образом не оскорбить их японскую чувствительность.
В этом пантеоне неравенства мне чаще всего приходится сталкиваться именно с языковой темой: почему я должен понимать японский и в то же самое время постоянно соглашаться с требованиями научить кого-то моему языку? Когда я возражаю против того, чтобы говорить со своими японскими друзьями и знакомыми по-английски, я часто сталкиваюсь с заявлениями вроде: «Но ведь ты уже говорить по-японски!». И тогда мне становится интересно, каким образом, по мнению этих людей, я настолько продвинулся в области их языка, если не настаивал на ежедневном общении на нём.
В конечном счёте, в одно и то же время язык и сводит нас вместе, и держит порознь. Мы отчаянно гордимся тем, что можем неплохо общаться на каком-то языке, и всегда и везде стремимся достичь статуса «беглости». Язык и культура – вот ведь неудивительно – неразрывно связаны друг с другом. Не пора ли добавить языковой этикет в свой инструментарий?
Как вы считаете? Вам когда-нибудь доводилось испытывать подобное давление со стороны друга-японца? Вы когда-нибудь сталкивались с двойными стандартами в области культуры? Дайте мне знать, комментируйте!
Об авторе: Со второго курса колледжа Майк Окленд (Mike Oakland) по большей части жил, работал и учился в Японии. Он хорошо владеет японским, а его статьи на английском языке выходили в «Japanzine», «Japan Today» и ряде изданий в США. Большую часть своего времени он посвящает изучению японской культуры и образа жизни. В настоящее время Майк работает в японском рекламном агентстве в центре Токио.
: Mike Oakland, 20.08.2011
Перевод на русский: Кальчева Анастасия для «Fushigi Nippon / Новости из Японии», 21.08.2011