Получение психологической помощи – это не что-то «не-японское». Это просто дорого
ТОКИО – Если вы читали мои предыдущие статьи, то наверняка заметили, что мне нравится использовать принципы психологии для понимания японского общества.
У меня для этого несколько причин. Одна из них состоит в том, что психология интересна мне не меньше Японии. Вторая – в том, что психология лучше социальных наук позволяет понять человеческое поведение. И наконец, третья – Япония, как и многие страны, переживает разгар кризиса душевного здоровья.
Конечно, во взгляде на Японию с точки зрения социальных наук нет ничего нового. Одной из первых книг, которую я прочитал перед приездом в Японию, была «Анатомия зависимости» ныне покойного Такэо Дои (Takeo Doi), посвященная изучению «амаэ» («amae»), основе отношений между японцами. В иерархическом обществе, состоящем из «сэмпаев» и «кохаев», «амаэ» подразумевает потребность заботиться о ком-либо и получать заботу.
Но эта статья не про «амаэ». Она про «хоннэ» и «татэмаэ». «Хоннэ» означает действительные чувства и желания человека. В идеале их нужно прятать, открывая только в наиболее подходящих для этого обстоятельствах. Отсюда начинается «татэмаэ» – внешняя сторона, мнение и поведение, демонстрируемые на людях.
Когда я размышляю о «хоннэ» и «татэмаэ», на ум приходят слова знаменитого джазового исполнителя Оскара Брауна-младшего:
«Я всегда следую золотому правилу:
Что бы не случилось, не терять выдержки.
Нервы должны быть стальными,
Никогда не показывайте людям свои истинные чувства!»
В песне есть несколько примеров этого, и каждый раз с бедным малым случается нервный срыв, он начинает выть и кричать… и затем неожиданно произносит: «Но я был крут!».
Возможно, вы не согласитесь с тем, что песня – это пример «хоннэ/татэмаэ» (на самом деле речь идет скорее о социальных навыках, чем о твердости, но я отвлекся).
Как бы там ни было, а непонимание «хоннэ/татэмаэ» часто заводит иностранцев в Японии в неприятные ситуации. Возьмите, например, преподавателя английского языка, готового поклясться, что урок со студентом прошел замечательно… которого следом вызывает начальник со зловещими словами: «Нам поступила жалоба…».
Размышляя об этом, я задался вопросом, а не является ли отчасти замкнутость японцев с незнакомыми людьми причиной того, что лечение душевных болезней отстает от современных тенденций? Возможно, умение открыться попросту чуждо этой культуре, а психотерапия в действительности «западная» по своей природе?
Я обсудил это с доктором Сибатой (Shibata), психиатром больницы Кавагути (Kawaguchi). Я интересовался, насколько серьезна эта проблема, и нужно ли, как следствие, в сфере психиатрии оценивать японцев по-другому. К моему удивлению, он не согласился: «Хоннэ и татэмаэ действительно существуют в Японии, но страдающие депрессией пациенты обычно к ним не прибегают. Они приходят за помощью и понимают, что если будут использовать хоннэ и татэмаэ во время приема, доктор не сможет правильно оценить их состояние и назначить лечение».
С другой стороны, доктор Сибата высказал точку зрения, показавшуюся мне интересной: «Японцы не так часто жалуются на сексуальные расстройства, что возможно, отличает их от жителей Запада, потому что они не привыкли в открытую обсуждать такие вопросы».
Я усмехнулся про себя, потому что много раз, сидя в баре идзакая, я ощущал себя ханжой, когда слышал, как подвыпившие японцы обсуждали такие вещи, которые не позволили бы себе в смешанной компании жители Запада. Но это идзакая, где люди имеют право быть сами собой.
И все же, как быть со стереотипами и общественным неприятием психотерапии в Японии? Определенно, это не нация молодых Вуди Алленов эпохи хиппи, похваляющихся своими психоаналитиками, и даже не поклонников Опры.
Доктор Сибата рассказал о серьезных трудностях, с которыми сталкиваются психиатры. Основная часть его работы заключается в подборе лечения, соответствующего состоянию и потребностям пациента. Он считает, что вербальный подход необходим, но для такого количества пациентов психиатров сравнительно мало, так что внимание в большей степени уделяется медикаментозному лечению. За час он принимает более десяти пациентов.
«В Японии психотерапию обычно проводят психиатры или психологи. В первом случае расходы покрывает медицинская страховке, плата устанавливается законодательно на уровне 3,3 тысяч иен (5-29 минут) или 4-х тысяч иен (более 30-ти минут). Если пациент застрахован, он оплачивает 30% стоимости, это не особенно обременительно. Но по упомянутым выше причинам очень немногие психиатры рассматривают психотерапию в качестве основного лечения, и медицинское страхование доступно далеко не всегда».
А частное консультирование, стоящее от пяти до двадцати тысяч иен за прием, попросту не всегда по средствам. Можно было предположить, что психологами-клиницистами прилагаются усилия для изменения ситуации, чтобы страховка покрывала и их услуги тоже. Но доктор Сибата не согласился и с этим: «Сертификационная комиссия по клинической психологии возражает против признания консультирования медицинской услугой. Одна из причин – это то, что медицинская услуга не может оказываться без соответствующих инструкций. Комиссию беспокоит, что психологи могут в результате потерять свою независимость».
Но предпринимаются ли усилия по изменению ситуации, когда такие проблемы, как «хикикомори» («hikikomori»), «тикан» («chikan») в поездах, «идзимэ» («ijime»), посттравматические стрессовые расстройства и самоубийства, становятся насущными социальными вопросами? Доктор Сибата так не думает: «Возможно, правительство не может сосредоточиться на подобных проблемах, за исключением предотвращения самоубийств. Совсем немногие эксперты специализируются на этих вопросах».
В завершение можно сказать, что хотя предубежденность в отношении получения психологической помощи и присутствует, дело не совсем в том, что откровенность с доктором это что-то «не-японское». Скорее всего, проблема более универсальна и всё дело в высокой стоимости услуг и недостатке профессионалов.
Об авторе: Эдди Ландсберг (Eddie Landsberg) – специалист по японской культуре, проживший в Японии более 16 лет. Как джазовый музыкант, он записал три диска; занимался написанием текстов песен и продюсированием японской поп-группы «Special Others». Он обучал английскому, управлял джазовым баром-идзакая. Себя он описывает как городского искателя приключений, одержимого всем японским.
: Eddie Landsberg, 8.01.2012
Перевод на русский: Наталья Головаха для «Fushigi Nippon / Новости из Японии», 14.01.2012