Австралийский отаку не испытывает в браке трудностей перевода
Отважный фанат Японии оставил свой дом и не оглядывается назад.
Для Дзюнко Хиросэ (Junko Hirose) ее австралийский муж Ричард Норскотт (Richard Northcott) намного привлекательнее, чем японские мужчины, по двум аспектам.
Во-первых, он «отаку» или фанат Японии. Он показывал ей свои сокровища – фотографии покойной поп-идола Юкико Окада (Yukiko Okada), чье самоубийство в 1986 году в возрасте 18-ти лет сделало из нее легенду, и мантию с огромной вышивкой имени идола Норико Сакаи (Noriko Sakai), написанную кандзи – в первый день их знакомства летом 2006.
Во-вторых, он поступает как типичный «оядзи» (мужчина среднего возраста), потому что плохо помнит годовщины или устраивает романтические сюрпризы, что, как она думала нормально для западных людей, говорит Дзюнко. «Он все время думает о работе», – говорит она.
У 42-двухлетнего Норскотта, владельца компании по программному обеспечению, бара в районе Голден-Гай в Синдзюку (Golden-gai, Shinjuku) и агентства недвижимости в Токио, чемпиона каратэ Кёкусинкай, и Хиросэ, 36-летней переводчицы, есть годовалый сын Итан Рамон (Ethan Ramon).
Норскотт говорит по-японски и по-английски, Хиросэ тоже знает японский, английский, а также тайский.
Когда вы приехали в Японию?
Ричард: Я приехал в Японию в 1986 году по рабочей визе на каникулах, когда еще был студентом университета. У меня было много интересов в Японии, такие как боевые искусства, поп-музыка и история. Мне так понравилось в Японии, что я перевелся в Софийский университет (Sophia University) и изменил свою визу на студенческую. Я собирался потом вернуться в Австралию, то так и не сделал этого.
И что вы делали после этого?
Ричард: В Софийском университете я был однокурсником Ю Хаями (Yu Hayami), поп-певицы 80-х. Ее мама всячески уговаривала меня работать в «Sun Music Production» (представлять бизнес-агентство Хаями, там же работали Окада и Сакаи). Я помогал супер-идолу 80-х Сэико Мацуда (Seiko Matsuda) дебютировать в Соединенных Штатах, и затем работал в «CBS Sony» (сейчас «Sony Music Entertainment (Japan) Inc.»). Компанию по программному обеспечению «Enfour Inc.» я основал в 1991.
А как вы познакомились с Дзюнко?
Ричард: В августе 2006-го я искал переводчика, т.к. начинал выпускать мобильный словарь и многоязыковую систему перевода. Тайский – один из языков, переводчика с которого я искал, и кто-то представил мне Дзюнко.
Каково было ваше первое впечатление друг от друга?
Дзюнко: Моим первым впечатлением было то, что я увидела в его глазах мальчишеские искры. Потом я подумала, что он загадочный мужчина, когда он показал мне свои сокровища.
Ричард: Она покинула свою страну, когда ей слегка перевалило за 20, так же как и я. Я подумал, у нас есть что-то общее. Я – странный тип, не подходящий ни под какие шаблоны. Я подумал, что такая женщина как она могла бы стать подходящим партнером для меня.
Дзюнко: Я начала работать в «Cathy Pacific» («Airways Ltd.») и меня назначили в Гонконг, когда мне был 21 год. Я жила там 6 лет. Потом я вернулась в Японию, работала в нескольких компаниях и ездила в Таиланд учить язык в течение двух лет. Я действительно хотела жить в Таиланде и учить язык какое-то время. В настоящий момент я домохозяйка.
Как вы сделали предложение?
Ричард: Я не помню.
Дзюнко: Он не говорил мне ничего. Он не очень романтичный. (смеется)
Ричард: Но я подарил тебе обручальное кольцо в ресторане в Омотэсандо.
Дзюнко: Но перед этим он спросил у меня, какое кольцо я хочу. Для меня не было сюрприза.
Как вы готовились к свадьбе?
Ричард и Дзюнко: Никак.
Ричард: Мы просто пришли в ближайший офис регистрации брака. Никаких церемоний. Я был занят работой.
Дзюнко: Мы пришли туда 2-го октября 2007.
Устраивали ли вы что-нибудь на свою первую годовщину?
Ричард: Нет, я плохой устроитель каких-либо годовщин. Но мы хотели бы как-нибудь провести свадебную церемонию.
Как зовут вашего сына?
Ричард: В японских «косэки» (посемейные записи) он – Рамон Хиросэ. Я надеялся, что его английское имя будет Итан Джеймс Норскотт, но в австралийском посольстве говорят, что имя Рамон Итан Джеймс Норскотт нужно регистрировать в Австралии, потому что Рамон уже зарегистрирован в косэки. Мы надеемся дать сыну как можно больше права выбора, насколько это возможно. Два имени и два языка – часть этого.
Отмечали ли вы первый день рождения Рамона?
Ричард: Да. Мы отмечаем каждое событие в жизни сына. «Омия-маири» (Omiya-mairi) – синтоистская церемония для месячного ребенка, Кодомо-но хи (Kodomo-no-hi) – День детей (Праздник мальчиков), и т.д.
Дзюнко: Это потому, что я планировала их. (смеется)
Крестили ли вы сына?
Ричард: Мы планировали сделать это в семейной церкви у отца в Великобритании, в крестильной мантии, которую используют в моей семье уже не одно поколение. Мы хотели сделать это в прошлом году, но Дзюнко заболела и мы не смогли поехать.
А на каком языке вы разговариваете с сыном?
Ричард: 80% на английском, 20% – на японском. Я стараюсь говорить на английском так часто, как это возможно, хотя японский и мой язык по выбору.
Дзюнко: 100% на японском. Мы с Ричардом говорим по-японски все время.
Как вы планируете обучение вашего сына?
Ричард: я бы хотел, чтобы со временем он смог поехать в школу в Великобританию.
Дзюнко: Это решать Рамону.
Ричард: В Японии мы хотели бы отдать его в школу с двуязычной средой, а потом я подумываю о пансионе. Всё для того, чтобы дать ему лучший шанс сделать свой выбор.
: Minoru Matsutani для The Japan Times, 13.06.2008
Перевод на русский: Геннадий А. (KamiKadze) для «Fushigi Nippon / Новости из Японии», 23.06.2009