Имидж России в Японии: Три сакраментальных вопроса
Одновременно мы сами создаем массу поводов для акцентирования внимания иностранной общественности на своих недостатках – от скандального поведения олигархов в Куршевеле и болезненных проблем со свободой слова до грязи на улицах. В России действительно немало плохого, но психологический эффект, полученный в результате модерации западными (Япония, безусловно, западный по своей ориентации модератор) имиджмейкерами, в разы превосходит реальные вызовы и опасности. При этом для России такой подход непродуктивен по сути: рассказывая о том, какие мы «плохие», Запад не предлагает рецептов для лечения «болезней», кроме верного, жизненно необходимого (кто же спорит!), но не очень конкретного и не вполне ясного по способу применения – демократии.
Из этого следуют два простых вывода. Первый: даже при полном одобрении самой идеи создания позитивного имиджа страны, нам не имеет смысла, да и просто опасно заниматься этим, не имея конкретных целей, не располагая инструментарием, научными и практическими понятиями, средствами и не опираясь на профессионалов. В случае с Японией это особенно важно ввиду уникальности страны, информационного поля, своеобычности «театра имиджевых действий».
Второе, и, с моей точки зрения, главное условие заключается в том, что невозможно построение позитивного имиджа без положительных изменений в самой стране. Мне уже не раз приходилось писать о том, что мы можем как угодно расхваливать красоты и просторы России, заманивая к нам японских, да и любых других туристов, но пока они будут простаивать очереди в Шереметьево, платить неестественные деньги за такси, а потом планировать свои экскурсии так, чтобы у них была редкая для Москвы возможность сходить в туалет, результат наших героических имиджмейкерских усилий будет только один: резкое ухудшение образа. С другой стороны, существует, хотя пока и очень слабый, обратный эффект: информируя зарубежную общественность о позитивных переменах в России, ни в коем случае нельзя лгать – надо добиваться этих перемен. Мало рассказывать о том, что ты лучший – надо становиться лучшим.
Что же касается сугубо японской специфики, то общественное мнение в этой стране является чрезвычайно сильным фактором воздействия на политику. Более того, роль этого фактора непрерывно возрастает. Сегодня, особенно в отношениях с Россией, внешняя политика может оказаться заложницей общественного мнения, имеющего в виду тот имидж России, который был смоделирован ранее. В силу особенностей менталитета японского народа, особого характера его отношений с прессой и уровнем воздействия политических сил на средства массовой информации, само по себе общественное мнение японцев относительно легко и быстро формируется и разворачивается в нужном направлении. Кроме того, японская внешняя политика чрезвычайно сильно зависима от политики США. Сочетание этих слагаемых в приложении к ситуации с Россией выглядит крайне неприятно, едва ли не бесперспективно. Особенно если вспомнить, что основной вопрос, будоражащий общественное мнение Японии в связи с имиджем России – территориальный, был индуцирован Соединенными Штатами.
2. Как это выглядит?
Имидж России в Японии имеет 250-летнюю историю, в ходе которой он не претерпел существенных изменений, а потому может считаться устойчивым, опирающимся на особый геополитический код. Основа этого кода – осознание России как огромной и непонятной страны на севере, таящей в себе скрытую угрозу. Собственно говоря, на протяжении почти всех этих двух с половиной столетий существует и специальное выражение для России: «Угроза с севера».
К сожалению, такая печальная характеристика имеет еще и неоднослойную структуру. Если вдуматься, само определение «угроза с севера» выносит нашу страну за рамки стандартных современных геополитических дефиниций: для японцев мы не относимся ни к Западу, ни к Востоку, ни, естественно, к Югу, а именно к Северу – понятию туманному и, по сути своей, малоинтересному. На сакральном уровне мы оказываемся как бы выключенными из мировой системы внешнеполитической ориентации. Отсюда – одна из любимых поговорок японских политологов: «Если Россия внезапно исчезнет, Япония этого не заметит».
Отрадным в данной ситуации для нас является только тот факт, что этот стержневой образ России благодаря существованию двух уровней формирования образов – государственного и приватного, пока еще остается амбивалентным. Взращенный из исторического страха Японии перед захватом Россией ее северных уделов, но вынужденный считаться с признанными в мире достижениями нашей страны, постоянно взбалтываемый соседскими отношениями, в истории которых были такие полярные события, как Халхин-гол и спасение советскими врачами японских детей от полиомиелита, он позволяет нам сохранять неплохие позиции не в государственном японском сознании, но в умах каждого конкретного японца. На бытовом уровне они еще способны сформулировать свое отношение к нам следующей формулой: «Боюсь и не люблю эту страну, но с симпатией отношусь к русским людям», и это – последний рубеж обороны. Классическая русская литература и русская музыка, театр, балет, получившие одобрение на Западе, даже спортсменки русского происхождения вроде Алины Кабаевой или Марии Шараповой – безусловная база имиджа России в Японии.
Негативистское отношение Японии к России в области внешней политики основано на исторической инерции, проамериканской ориентации и постоянно нарастающей роли «территориального вопроса». При этом инициированная американцами проблема сначала была выведена на политический уровень, затем в период, когда стало ясно, что политическим путем она решена быть не может, эскалирована на уровень главной заботы общественного сознания, а сейчас, уже окрепшая, претендует едва ли не на роль национальной идеи в секторе отношений с Россией. Любые внешнеполитические контакты наших стран увязаны с ней, и, как следствие, обречены на топтание на месте, а потому такое упорство выглядит с одной стороны маниакальным, с другой – естественным.
Само общественное сознание японцев в отношении нашей страны явно не успевает за переменами, происходящими в ней. Японцы, сначала боявшиеся России, потом восхищавшиеся успехами Советского Союза, затем надеявшиеся на какие-то новые отношения после передачи им Южно-Курильских островов, и разочаровавшиеся в этом, сейчас просто потеряли интерес к нам. Итоги разнообразных социологических опросов на эту тему свидетельствуют, что не более 2 процентов японцев относятся к России с любовью, еще около 13 – в разной степени симпатизируют нам, около 80 процентов – не испытывают к нашей стране ни теплых чувств, ни интереса, остальные вообще затрудняются говорить на данную тему. Падение интереса (свежий пример: за 2007 год только число японских туристов в Россию сократилось на 24 процента – дорого и нет туалетов) – один из самых тревожных факторов, так как на пустом месте можно построить любой миф, так же как в пустую чайную чашку можно налить и чай, и яд.
Около 9 процентов японцев считают Россию важной для Японии страной. Уверен, что эти люди – бизнесмены. Несмотря на политический застой и серьезные прямые упреки в отсутствии патриотизма («нельзя сотрудничать со страной, бандитски захватившей исконно японские земли!»), экономическое сотрудничество России и Японии не просто развивается, а растет как на дрожжах. За последние 8 лет объем товарооборота между нашими странами вырос примерно в 5,5 раз, достигнув 21,2 млрд. долларов, и – внимание – впервые в 2008 г. в только что изданной «Синей книге по дипломатии» Россия названа «важной соседней страной»! Основным перспективным направлением сотрудничества при этом обозначено развитие Дальнего Востока и Восточной Сибири, что косвенно закрепляет достигнутый высокий статус экономического взаимодействия в Северо-Западном ФО. Там, под Петербургом, уже работает завод «Тойоты», строятся «Ниссан» и «Судзуки». За последние 3 года число японских компаний, открывших свои офисы в Питере, выросло с 3 до 35, а в ближайшие два года японцы собираются открыть там еще около 50 представительств. С начала века в пригороде Санкт-Петербурга весьма эффективно функционирует крупнейшая в Европе фабрика по производству сигарет. «Camel», «Salem», «Winston», «More», «Русский стиль», «Петр I», «Тройка» – прибыль от продажи этих привычных нам марок идет в стеклянный небоскреб у станции Тораномон, ибо принадлежит это никотиновое изобилие (как и две другие российские табачные фабрики) компании Japan Tobacco International – лидеру табачной индустрии России. К строительству новых зданий в Северной столице подключаются японские архитекторы с мировым именем, из Пулкова снова начали совершаться прямые рейсы в Токио, а один из самых опытных идеологов японского менеджмента в России, долгие годы возглавлявший Японские центры в Москве и только что получивший от российского правительства орден Дружбы, Юкио Асадзума спешно переведен на новое место службы – в Санкт-Петербург.