Новости из Японии

Японский бизнесмен из Океана

19th March 2008

Японский бизнесмен из Океана

В разделе Авторский взгляд |

Увлекавшийся (порой чрезмерно) марксистскими идеалами студент Цуцуми, как многие из героев писателя Цудзии, стал бизнесменом. Серьезным — дерзким, решительным, «крутым», как говорят сейчас, бизнесменом. В 1950 году этот человек дрался с полицией во главе колонны демонстрантов. Почти пятьдесят лет спустя, в 1998 году, он, уже как один из лидеров японского бизнеса, выступил с резкой критикой экономической политики Кабинета министров. Говоря об этом, следует понимать: Япония не Россия. Писатели и бизнесмены живут здесь отдельно друг от друга — в параллельных мирах. Писатели не ходят на службу, а акулы бизнеса не пишут романов. Более того, бизнесмены не уходят здесь в оппозицию. Поступок Сэйдзи Цуцуми (после которого, кстати, в экономический курс правительства были внесены существенные коррективы) шокировал тогда многих.

Оказалось, что этот человек не так уж сильно изменился за полвека. Остаться таким, фактически — остаться самим собой, ему помогло наличие второго «я» — поэта и писателя Такаси Цудзии. Сам он (они?) так объясняет свое существование в двух измерениях: «Думаю, что у меня, как у предпринимателя, есть какой-то важный изъян. Мне явно тесно в шкуре бизнесмена, я бы свихнулся и впал в невроз, если бы занимался только торговлей и финансами. Но такой же недостаток, видимо, есть у меня и как у писателя: я не могу существовать только лишь наедине с листом бумаги. Мне нужен баланс, мне нужна жизнь в двух измерениях. Впрочем, в профессиях писателя и торговца есть много общего. И литератор, и продавец производят нечто эфемерное, их подлинную продукции нельзя потрогать руками. Ведь не писатель сделал бумагу и краски, из которых изготовлены его книги, и не торговец производит товары, которые он пред-лагает публике. При этом я вовсе не считаю, что страдаю от раздвоения личности, — смеется Цуцуми. — Дело в том, что Сэйдзи Цуцуми и Такаси Цудзии — это два разных человека, в жизни они не соприкасаются. Правда, иногда случаются казусы — когда, например, кто-то думает, что имеет дело с романтиком Цудзии, а перед ним, оказывается, уже бизнесмен Цуцуми. Вы спрашиваете, — продолжает писатель, — как происходит мое регулярное перерождение?

Это случается поздно вечером, когда я возвращаюсь домой. Я переодеваюсь в джинсы и свитер, включаю свет, не такой, как на работе, а мягкую настольную лампу. Ставлю компакт-диск. Среди музыки, в полутьме появляется мой друг — писатель Цудзии…»
Что к этому можно добавить? Только интервью и книги Такаси Цудзии. Отрывок из великолепного предисловия к «Концу границы», написанного нашим замечательным журналистом Василием Головниным, я только что процитировал. Да, пожалуй, еще вот что. Именно усилиями Сэйдзи Цуцуми на протяжении многих лет японцы знакомились с лучшими произведениями русской культуры, а русские… с морепродуктами.

Японский бизнесмен из Океана

— Сэнсэй, вы, будучи удачливым и влиятельным бизнесменом, давно связаны с Россией. С чем связан ваш интерес к этой стране, как он возник? Говорят, вы были неформальным послом японского бизнеса в России?

— Когда-то я сам считал себя марксистом…

— Как и многие японцы…

— Да, и, как у многих других, под влиянием марксизма возник мой интерес к Советскому Союзу, к Советской России. Первые мои профессиональные контакты с Советским Союзом были связаны с тем, что фирма, в которой я работал, владела сетью супермаркетов. В середине 70-х годов у нас возникла идея создать подобную сеть и в СССР. Речь шла прежде всего об открытии в России сети супермаркетов, которые будут продавать рыбу и морепродукты. {Эта сеть получила название «Океан».}В Сибири, например, было четыре магазина, созданных при нашем непосредственном партнерстве — «Сэйю» предоставляла для них оборудование и технологии. Премьер-министром Японии в те времена был Масаёси Охира. Когда я собрался в Советский Союз по своим вопросам бизнеса, то предварительно встретился с премьером и сказал ему о том, что собираюсь побеседовать в СССР с влиятельными лицами. Я спросил его: не хочет ли он что-нибудь передать им в неофициальном порядке — ведь я был свободен и не являлся официальным лицом. «Очень хорошая идея, большое спасибо, — ответил мне Охира, — мы находимся в зависимости от Америки, поэтому правительство не может о многих ве-щах говорить свободно, а вы можете. В Японии, конечно, много людей, которые не любят Советский Союз, до это соседняя страна и с ней надо сотрудничать — ничего не поделаешь».

Японские бизнесмены действительно тогда очень хотели сотрудничать с Советским Союзом, у них было множество идей, но из-за неповоротливости советской системы дело не сдвигалось с места. Перед тем как ехать, я выяснил, кто же является в России самым важным человеком выработке политики по отношению к Японии, это оказался господин И.И. Коваленко. Он был заместителем заведующего Международным отделом ЦК КПСС. Я подумал, что с ним надо было бы встретиться. Приехал в Москву, проверил, как работают магазины «Океан», как используются наши оборудование и технологии, а потом сказал переводчику, что хочу встретиться с Коваленко. Переводчик был необычайно удивлен: «Как? Почему вы хотите с ним встретиться? Зачем Коваленко?» Я не стал объяснять ему причину, сказал, что просто хочу встретиться и все. Съездил в Ленинград, вернулся и узнал, что Коваленко согласился побеседовать со мной. В то время как раз шли очередные переговоры между СССР и Японией о рыболовстве. Одна из целей моей встречи с ним заключалась в желании оказать положительное влияние на ход этих переговоров, которые явно пробуксовывали.

Примерно два с половиной часа мы оживленно беседовали, спорили. Я понял, что Коваленко человек неплохой, и мы оба хотели сказать друг другу что-то хорошее, но он был чиновником, винтиком своей системы.

Не буду вдаваться в подробности, но скажу, что мы сошлись во мнениях о том, что остались еще последствия войны, в том числе территориальная проблема, которую надо решить для обеспечения вполне дружеских отношений между нашими странами. Коснулась беседа и вопроса о рыболовстве. Я сказал Коваленко: «Будете вы считать нас врагами или нет, не так важно. И вам и нам надо ловить рыбу» .Коваленко в ответ на это очень рассердился. Он, безусловно, был патриотом, и если бы я занимал руководящие посты в японской экономике, то, возможно, поступал бы аналогичным образом, стремясь защищать свои национальные интересы. Но у меня не было желания становиться лидером японской экономики. Я горжусь тем, что я японец, а не тем, что я занимаю какие-то посты. Но действительно часто бывало так, что представители Кэйданрэн или других экономических организаций просили меня вентилировать какие-то вопросы, которые они считали неудобным обсуждать напрямую. У меня было много полуофициальных и неофициальных контактов с разными людьми в России на личном уровне. В ходе этих контактов я понял, что русским совершенно не свойственно относиться к людям с предубеждением из-за каких-то расовых или национальных различий. Если человек им нравится, то они с готовностью открывают ему свое сердце и душу.

Страницы: 1 2 3 4

Читайте также:

Обсудить материал можно на нашем форуме.

  • На правах рекламы

Rambler's Top100