Япония: Идеология веревки
Япония – страна многочисленных, разнообразных и очень экзотических, на наш взгляд, культов. Один из них посвящен… веревке.
Специалисты по японской культуре с удовольствием разъяснят вам, что священный вервий симэнава – один из немногих зрительных воплощений места обиталища духов ками в традиционной религии синто. Исследователи моды непременно заметят, что пуговицы являются, мягко говоря, совершенно нехарактерной деталью для японской одежды, а нормальный обыватель, попавший в Японию, будет удивлен обилием всяческих изящных узелков на столь, казалось бы, неподходящих для этого местах, как открытки. Недавно японцы неосознанно задекларировали свою любовь к узелкам, явив миру эмблему Токио, как города-претендента на проведение Олимпийских игр 2016 года.
Узелки и веревочки сами по себе очень связаны и с любовью, с японской сексуальной культурой. Подробно о древних японских традиция связывания кимбаку или сибари можно прочитать на профильных сайтах в интернете и в книге «Обнаженная Япония. Эротические традиции Страны солнечного корня». Чтобы узнать насколько это увлечение популярно у нас, я обратился за помощью к специалисту в области эротического связывании (бондажа) – Александру Соколову, известному в Рунете под ником Alekzander, и его помощнице Анастасии Овсянниковой (Piggy).
- Скажите, как можно определить то, чем вы занимаетесь? Я имею в виду не вашу специальность «в свете», а ваше увлечение в том японо-сексуальном мире, поговорить о котором мы и собрались.
- Alek Zander: Я занимаюсь веревочным бондажом. Не стану называть это ни сибари, ни кимбаку, поскольку ни у кого не перенимал никаких специальных знаний в этой области. Я этому учился понемногу сам, так что не думаю, что вправе называть то, что я делаю, японским бондажом. Скорее я практикую веревочное связывание, стилизованное под него.
- В любом случае, извините за каламбур, веревочное связывание оказывается тесно связанным со связыванием японским?
- AZ: Не совсем так. По большому счету, связывать можно с разных идейных позиций, то есть существуют разные идеологии бондажа, как сексуальной техники обездвиживания.
В одном случае, это обездвиживание для того, чтобы с человеком что-то сделать – зафиксировать его и получить возможность удовлетворения своих противоестественных страстей: чтобы он никуда не убежал, а ты мог над ним «поизмываться». Конечно же, все это делается абсолютно добровольно – с обеих сторон. Разумеется, это игра, но игра, в которую играют всерьёз, «взаправду».
В другом варианте, и это то, чем занимаюсь именно я, обездвиживание преследует эстетическую цель. Моя область приложения усилий – эстетизация беспомощности. При определённом настрое из этого можно извлечь много и познавательного, и позитивного, да и заряд эротизма в этом присутствует весьма сильный.
- ?
- AZ: Для лучшего понимания придётся обратиться к культурному бэкграунду происхождения этой стилистики. Дело в том, что в Японии не существует традиции парных танцев. Казалось бы, при чём здесь танец? А при том, что в европейской, западной культуре парные танцы заполняют нишу общественно приемлемой эротизированной игры между мужчиной и женщиной. Игры «с полным контактом». А в Японии эта ниша была свободна. Точнее, она заполнялась несколько иными играми, поскольку природа не терпит пустоты. И вот одной из таких игр и является кимбаку.
Конечно же, по сравнению с западным парным танцем, разделение на ведущего и ведомого куда более сильное. От плохого танцора можно избавиться, не дожидаясь окончания мелодии, а из верёвок не сбежишь. И тем выше требования к мастерству мастера верёвки. Как бы страшно ни выглядело со стороны происходящее, я работаю очень бережно. Одна из моих задач – дать женщине, находящейся в моих руках, ощутить, что она в безопасности, ничего плохого с ней не случится: она в руках у непреодолимой, но при этом бережной, теплой силы.
Понятно, что полностью воспроизвести оригинальную стилистику всё рано невозможно. Например потому, что оригинальное кимбаку, или, по крайней мере, его истоки – это игра в изнасилование. Игра настолько всерьёз, что уже и не игра, а правда. Но отношение к сексуальному насилию в японской и в западной культурах разнится так сильно, что эстетизировать изнасилование в наших культурных традициях попросту невозможно. Слишком велик будет шок. А для японцев и для японок это вполне нормально благодаря одной национальной особенности: Япония – цивилизация статусов. Японка, оказавшаяся – в игровой ситуации – в статусе жертвы насилия, просто исполняет обязанности, наложенные на неё этой формой, и её самооценка зависит лишь от того, насколько хорошо она ей соответствует.