Япония: Идеология веревки
- То есть японский вариант бондажа – это то, что очень гармонично для японцев в силу особенностей их менталитета и особенностей национальной сексуальной культуры?
- AZ: Примерно так, хотя, разумеется, и в Японии это правило действительно далеко не для всех. Но в целом обыгрывание конкретных ролей, статусов – это очень по-японски. Мы мало что знаем про эту страну, но, насколько нам известно, для них «пребывание в статусе» – основная поведенческая черта. В нашем случае, когда японка находится в статусе насилуемой женщины, она просто соответствует этому статусу, пока не произойдет его смена.
- Я читал ваши многочисленные статьи в интернете, и мне показалось, что одна из главных идей «кимбаку по-русски» заключается в том, что секс и связывание – не совсем одно и то же, а часто даже взаимоисключающие вещи, которые должны быть разведены по времени. Секс между тем, кто вяжет, и связываемой, возможен, но потом – как дополнение. Когда мы говорим о японском игровом изнасиловании, имеется в виду что там секс и связывание смыкаются?
- AZ: Совсем не обязательно. Японское связывание (или то, что я им считаю) это, в первую очередь, процесс эстетический. Если с эстетической точки зрения, в том числе с учетом эмоциональной насыщенности, в процессе бондажной сессии потребуется секс – прекрасно. Почему нет? Но, если эстетической оправданности нет – его не будет.
Здесь надо еще раз подчеркнуть то, о чем мы говорили в начале: в западной культуре женщину связывают, чтобы обездвижить, чтобы она никуда не делась, не могла сопротивляться, и можно было бы безнаказанно заняться с ней сексом. Здесь сидят глубоко запрятанные неврозы: сексуальность это что-то опасное, она греховна! В любом ее проявлении, даже если она приятна, за сексуальность придется гореть в аду. Бондаж освобождает от этого чувства: «А вот если меня связали – я уже и не виноватая!». Понятно, что в японской традиции ничего этого нет, там нет самого понятия греха, и работают совершенно иные принципы, которые дают возможность большего сосредоточения именно на эстетической стороне вопроса.
- Насколько я понимаю, у нас в России существует круг людей, которым близка тема связывания, в которой перемешиваются и западные, и японские, традиции. Как велик этот японский сегмент в русском бондаже?
- AZ: По нашим представлениям, очень мал. Все, что мы отсюда можем копировать – чисто эстетическая, внешняя сторона. Вот те, кто этой эстетикой увлекся, тот этим и занимается. Причем, доходит и до смешного: если связывать по-японски, то обязательно надо нарисовать девушке косые глаза, халат надо широким поясом перепоясать. Иначе, мол, это будет не японское связывание. А веревка, если ее длина измеряется не в сяку, а в метрах, это плохая, негодная веревка. Но и весь сегмент нормальных японофилов у нас очень мал из-за того, что мало кто способен воспринимать кимбаку на эстетическом уровне, а не на практическом. Да, смотрят на сеансы японского связывания с огромным интересом очень многие, но вот повторить это, практиковать решаются очень немногие, а получается – у еще меньшего числа.
- Японская техника бондажа сложнее, чем европейская?
- AZ: Техника – нет, не сложнее. И там и там производятся одни и те же вещи: привязывание одного предмета к другому.
- А сеансы именно кимбаку – японского бондажа у нас проводятся?
- AZ: Да. Я, например, провожу.
- Насколько велика ваша аудитория в целом и сколько из них мы можем выделить японофилов?
- AZ: Хороших мастеров, работающих в японском стиле, я знаю двоих-троих. Плюс есть примерно десяток эпигонов, старательно воспроизводящих внешнюю сторону, не очень понимая, что за ней стоит. «Бешеные дятлы», меряющие сантиметры в сяку, входят в эту же десятку. Это на весь бывший Советский Союз. Всего же, на близких нам интернет-ресурсах зарегистрировано около 10 тыс. человек – аудитория большая. На тусовках, перед которыми мне доводилось выступать, собирались одновременно 500-600 зрителей и участников. Это много. При этом выступление хорошего мастера «цепляет» большинство присутствующих, даже не поклонников БДСМ.
- Зачем это нужно женщинам? Почему некоторые из них хотят, чтобы их связали?
- Piggy: Я так и не научилась отвечать на этот вопрос… Сразу оговорюсь: это нужно не любой женщине. Той, которой нужно, это необходимо для того, чтобы почувствовать себя целым…. Веревка соединяет, держит женщину. Не дает ей рассыпаться на кусочки. Веревка дает возможность почувствовать себя целой, свободной от текущего контекста жизни, круговорота событий, мелочей, которые постоянно в голове, которые беспокоят и тревожат. Это пафосно и глупо, но это – про любовь: весь внешний мир отсекается, его нет, он недоступен, и остается взаимодействие с партнером. Больше – ничего вообще. Основное – возможность отрешение от всего окружающего.
- Это может быть вариантом экзотической сублимации своей подчиненности, зажатости в обычной жизни, страха – такого бытового садомазохизма? Перенос страхов в игровую нишу?
- P: Чего-чего, но только не страхов. Кимбаку – это совершенно не страшно. Есть, конечно, разные люди, некоторым нравится и пугать. Но по нашим представлениям, и, по крайней мере, в японском бондаже, в японской стилистике, нет ничего брутального. Это может быть тяжело, это может быть трудно, как может быть трудно делать физические упражнения, но это не должно быть больно! Боль – категорическое показание к тому, что что-то не так, надо все останавливать, иначе может плохо кончиться.
Так что речь не о страхе. Это возможность безнаказанно, не боясь, почувствовать себя слабой, и отдаться этому ощущению, понимая при этом, что этим не злоупотребят. Это покой, расслабленность, умиротворенность.
- Для японцев эта ситуация, насколько я понимаю, гармонична по определению. Если не для всех, то для многих, естественна, в силу национальных традиций, ситуация, когда женщина находится в подчиненном положении. Это такая извечная ролевая игра, иллюстрирующая сексуальные менталитеты японского мужчины и японской женщины. Для нас, наверно, это все-таки не так характерно?
- P: Мы можем судить по собственному опыту, но он соответствует японской модели: наше семейное неравноправие задекларировано: он – главный, я – подчиненный. Если же говорить не о нас, то это действительно многих пугает. Многие, кто балуется действительно болезненным, неприятным и жутким садомазо, пугается веревки: «Ну как же – меня свяжут! Я буду висеть. Ой, нет, боюсь, боюсь!». Страшно потерять контроль, оказаться в зависимости от другого человека.