Борис Акунин награждён японским орденом: светская хроника
Идея отождествления с фандоринским слугой, видимо, так увлекла господина посла, что он даже высказал надежду, что со временем знаменитый писатель напишет роман о японском дипломате по имени Маса, не уточнив, правда, будет ли его пребывание на посту представителя Страны корня Солнца в Москве насыщено приключениями и детективными деталями или же автору придётся выдумывать их самому. Герой вечера в ответ вежливо улыбнулся и взял ответное слово.
Речь Бориса Акунина, как и поздравлявшего его позже друга и поэта Сергея Гандлевского доставила немало неприятных переживаний штатному переводчику посольства: «Ордена обычно выдают героям, государственным деятелям, ветеранам. Поскольку я не герой и не государственный деятель то, вероятно, этот орден получаю как ветеран японистики, и сейчас я буду вспоминать. Когда я только начинал заниматься Японией (на этих словах в зале раздался смех – А.К.), Япония представлялась отсюда бесконечно далекой и совершенно непонятной страной. Если бы тогдашнего советского человека спросили, что он знает про Японию, он бы назвал несколько слов «самурай», «гейша», «икебана». (Слово “гейша” поставило переводчика в тупик, и Чхартишвили пришлось самому транскрибировать для понятности: “гэйся” – А.К.).
Узкий слой интеллигенции назвал бы писателя Кобо Абэ, которого тогда модно было читать, но которого, по-моему, тоже не очень понимали. В Японии всё было ещё хуже. В те времена Россия у японцев ассоциировалась с “северными территориями“, матрешками и пирожками… К сегодняшнему дню ситуация в России во многом изменилась к лучшему. Если с моей помощью – я рад. Но я в этом не уверен“.
Судя по реакции присутствовавших в зале гостей, они неуверенности Григория Шалвовича не разделяли. А гостей было много. Статус награждённого сделал в этот день резиденцию посла Японии местом сбором творческой элиты.
