Личные местоимения в японском языке
Личные местоимения в японском языке – это отдельная тема для разговора, потому что в любом языке есть свои особенности употребления местоимений, но мало где этих особенностей так много, как в японском языке. Но в начале – несколько общих слов.
Вот в русском языке мы делим на он/она/оно просто по роду существительного, независимо от того, человек ли это или предмет, одушевленное это или нет. И кажется нам, что по другому не может и быть, а между тем не только может, но и есть: английское it – это не всегда “оно”, например. Да и вообще, “средний род” – это весьма удивительная категория, японцы так вообще долго и внимательно смотрят на меня, спрашивая: “а что такое “средний род”? Гермафродит?” И я даже не знаю до сих пор, как им ответить. То есть я знаю, что это грамматическая категория и т.д., и т.п., но я совершенно не представляю, как в русском языке появилась такая категория, если даже стол и стул у нас мужского рода, а ручка и кухня, например, женского.
Не менее занятно все и с местоимениями второго лица: вот нам кажется, что наличие двух местоимений – единственного и множественного числа – это естественно, а меж тем в современном английском просто одним обходятся.
В японском языке личные местоимения – это табуированная лексика, неприличная. Это как на кого-либо пальцем тыкать: открыто и невежливо. Вежливо – это по имени назвать, по должности, еще как-то обозначить, что понимаете, с кем разговариваете, а не безлично обращаетесь. Это вот к детям да стоящим ниже по социальной лестнице можно обратиться на “ты”, а порой на “эй ты”, к вышестоящим же даже “вы” недостаточно вежливо.
Но совсем без местоимений обходиться тоже не всегда получается, поэтому в японском языке огромное количество вариаций “ты/вы”: вновь созданное местоимение является в начале даже вполне вежливым и допустимым в вежливой речи при обращении к собеседнику, но чем дольше оно используется, тем более прямолинейным и, как следствие, более грубым оно становится, и вот уже некогда крайне вежливое “омаэ” (“о вы, стоящий передо мной”) превращается в даже несколько пренебрежительно-грубоватое обращение, а состоящее сплошь из вежливых иероглифов “кисама” годится только ругани. А на место их приходят другие, пока еще вежливые варианты, ибо все ж таки свято место пусто не бывает.
А еще есть “ты”, которым жены к мужу обращаются, своего рода аналог наших ласковых домашних прозвищ, порой такое “ты” (“аната”), прошептанное тихим женским голосом, может быть красноречивее любого “люблю” (которое тут произносится крайне редко, реже только цветы дарят, но про цветы я тоже как-нибудь потом отдельно расскажу )), хотя оно же (это самое “аната”) может и весьма презрительно звучать, конечно. К слову сказать, к жене муж будет совсем иное “ты” использовать, но оно тоже будет свое, семейное, очень личное “ты” (“кими”).
С личным же местоимением первого лица и подавно все интересно. Во-первых, вариантов “я” не меньше, чем вариантов “ты/вы”, если не больше: что-то говорят только старики, что-то – только юные девушки, что-то молодые и горячие юноши, что-то употребляется в официально обстановке, а что-то – только дома. Но самое интересное – на мой взгляд – открылось мне относительно недавно. Этим самым “я” называют детей при обращении к ним. Скорее всего, не всех детей, а только мальчиков, и, может быть, только уже совсем не молодые тетушки, но таки называют. Так у ребенка тетушки спрашивали, будет ли он предлагаемое угощение, словами: “я это есть будет?”. Или же у меня спрашивали о здоровье сына словами: “Как там я? Здоров?” Видимо из-за всего этого разнообразия различных “я”, само слово “я” может обозначать того, кто это “я” произносит. Так мальчики говорят про себя “боку”, вот и спрашивают у меня тетеньки: “Как там твой “боку” поживает?”
Логическим продолжением такого вот восприятия местоимения “я” стало заимствование слова “my” не в значении “мой”, а в значении “собственный”, “то, что про кто-то либо говорит “мой”". Например, “майка:” – это “личная машина” (как противопоставление служебной). В современном японском этих “май-что-нибудь” расплодилось немерено: “майбаггу” – это сумка, с которой приходят за покупками (чтобы не пользоваться полиэтиленовыми пакетами), “майкаппу” – это своя личная кружка, и так далее, и тому подобное. И настолько это “май” стало естественным и понятным, что появились такие удивительные слова, как “майсан” и “майвайфу”, которые не “мой сын” и “моя жена”, а “свой сын” и “своя (собственная!) жена”. Так смотрит японец, например, семейные фотографии, и спрашивает: “это “майсан” тут сфотографирован?”
Ну а все слова, что слеплены в японском из английских нередко воспринимаются японцами как слова английского языка. Как следствие – мне доводилось слышать, как японец спрашивает: “Do you have my wife?”, желая спросить повежливее, женат ли его собеседник.
В общем, велик и могуч японский язык.
Автор: Динара, 16.05.2010